изложил практику Тантры), необходимо обладать выдающимися способностями и уже достичь непоколебимой мудрости понимания пустоты и быть готовым быстро привести эту мудрость в действие. Требования для обычных практикующих Тантру не столь жестки; тем не менее эта практика на любом из своих уровней требует четко выраженного намерения достичь просветления ради блага других и столь же сильного желания добиться этого как можно скорее.
В самом начале практики Тантры основной путь достижения непоколебимого спокойствия состоит в том, чтобы медитировать на свое тело так, как будто оно является телом божества. Созерцая божественное тело, вы сначала медитируете на пустоту, обретая как можно более полное осознание отсутствия собственного существования. Когда такое состояние станет для вас вполне привычным, следует использовать свой ум как некую основу, из которой появляется божество. Постигая пустоту, ум выступает таким божеством и всем тем, что его окружает. Итак, сначала вы медитируете на пустоту, затем из нее появляется божество и, наконец, вы сосредоточиваетесь на этом божестве.
Таким образом, йога божества сочетает в себе мудрость и сострадательную мотивацию; одно и то же сознание осознает пустотность и, движимое состраданием, принимает форму альтруистического божества. Единство мудрости и сострадательной мотивации имеет место и в Сутре, но там практика мудрости только лишь подвержена действию силы практики мотивации, а последняя, в свою очередь, только лишь подвержена действию силы практики мудрости; они не сосуществуют в пределах одного сознания. Отличительная черта Тантры — в том, что здесь происходит именно это. Включение мотивации и мудрости в одно сознание как раз и делает тантрический прогресс столь быстрым.
В детстве Тантра была для меня всего лишь объектом слепой веры. В возрасте двадцати четырех лет я лишился своей собственной страны и, переехав в Индию, начал по-настоящему читать разъяснения Цонкапы о пустоте. Затем, перебравшись в Дхарамсалу, я стал более усердно изучать стадии пути, пустоту, Тантру и выполнять соответствующие практики. Таким образом, только к тридцати годам, после того как я получил определенный опыт осознания пустоты, йога божества обрела для меня смысл.
Однажды в главном храме Дхарамсалы я выполнял ритуал, при котором представлял себя в облике Гухьясамаджи — божества Высшей Йога-тантры. Мой ум был постоянно сосредоточен на произнесении ритуального текста, и когда я дошел до слов "я сам",
