Тот, кто упорствует или стремится добиться чего-то, погружается в свои собственные усилия и попросту теряет ценность того, что ищет. Таким образом он разрушает свой идеал, уничтожает цель и терпит полный крах.
Возьмем, к примеру, пруд с грязной водой. Сколько ни мешай в нем воду, она чище не станет. Но если оставить его в покое, он очистится сам по себе. То же самое и с людьми, и с народами. Особенно это следует понимать правителям. Лао-Цзы как-то сказал, что управлять людьми следует так же, как готовить мелкую рыбешку: то есть осторожно. Если ее слишком долго жарить или слишком много мешать, то она или раскрошится, или станет невкусной. Что же касается людей, которые предпочитают учить других, им следует усвоить эту мысль. Тот, кто думает, что знает много о других, может считать себя мудрым. Но только тот, кто знает себя, владеет истиной и величием.
Лао-Цзы и самый известный поздний последователь Дао Чжуан-Цзы (около 350-275 года до н. э.) высказывались неохотно, потому что настоящий Дао не может быть выражен словами. Язык не в силах описать человека Дао. Однако от обоих мудрецов требовали определений. И тогда Лао-Цзы облек в слова следующее: Он осторожен, как тот, кто пересекает реку зимой. Он нерешителен, как тот, кто опасается своих соседей. Он скромен, как тот, кто пришел в гости. Он податлив, как лед, который вот-вот начнет таять. Даосисты чувствуют, что такое описание уравновешенного и спокойного человека является истинным не потому, что его дал нам Лао-Цзы или кто-то еще, а потому, что отражает природу вещей, Дао.
Однажды Чжуан-Цзы удил рыбу, когда несколько высокопоставленных сановников из правительства этой провинции нанесли ему визит. В то время, как он продолжал сидеть с удочкой, они польстили ему тем, что заговорили о его мудрости и предложили высокий правительственный пост, который принес бы ему признание и уважение многих людей. Не прекращая своего занятия, Чжан-Цзы спросил этих людей, знают ли они о священной черепахе, которая умерла более трех тысяч лет тому назад и которую принц бережно хранит в ларце на алтаре своих предков. Затем он спросил: "Как вы думаете, что предпочла бы эта черепаха: быть мертвой, чтобы перед ее останками благоговели, или быть живой и вилять хвостом в грязи родного пруда? " — "Она бы предпочла быть живой и вилять хвостом в грязи", — ответили ему. "Вы можете идти, — сказал Чжуан-Цзы. — Я тоже предпочитаю вилять хвостом в грязи моего собственного пруда".
Итак, что же представляет
