если ему не помогает высшая интуиция, не ему принадлежащая. Подобно тому, как он не может дать человеку метод, процесс или закон, согласно которому может или должно создаваться прекрасное, он не может привнести в понимание красоты ту глубинную интуицию, в которой оно нуждается; он может лишь помочь очистить и прояснить обычные восприятия и представления низшего ума, которые мешают ему видеть прекрасное или навязывают ему неверные и примитивные эстетические критерии: он делает это предоставляя уму внешнюю идею и закон соотношения элементов той вещи, которую ум должен воспринять и оценить. Далее необходимо пробуждение особого рода видения, интуитивное постижение и отклик души. Разум, который всегда подходит к изучению извне, не способен установить такую глубокую и тесную связь с вещью; ему приходится прибегать к более непосредственному орудию — интуиции, рождающейся из самой души, и призывать на каждом шагу интуитивный ум, чтобы тот компенсировал его собственную несостоятельность.
Об этом наглядно свидетельствует история литературы и художественной критики. На ранних стадиях понимание прекрасного является интуитивным, естественным, врожденным — это отклик эстетического чувства души, которая не пытается ничего объяснять мыслящему разуму. Когда же оценивать прекрасное берется рациональный интеллект, он не довольствуется честной констатацией природы и качества эстетического переживания, но пытается анализировать, формулировать необходимые условия "правильного" эстетического наслаждения; он вырабатывает теорию художественного метода, художественный закон и правила построения произведения, своего рода механические принципы созидания прекрасного, незыблемый канон или Шастру. Это приводит к длительному периоду господства академической критики — поверхностной, формальной, искусственной, исходящей из ложной идеи о том, что самым важным элементом творческого процесса является художественный метод, верно представить который может один лишь критический разум, и что каждому виду искусства может соответствовать некая наука, которая исчерпывающе объяснит нам, каким образом создается произведение, и посвятит нас в тайну и процесс его создания. Наступает время, когда творец прекрасного восстает и провозглашает свое право на свободу — обычно в форме нового закона или принципа творчества, — и эта свобода, однажды утвержденная, начинает расширяться и увлекать за собой критический разум, раздвигая его привычные границы. Появляется более
