доvлжно искать в его душе. Конечно, век субъективизма не обязательно приведет нас к этому пониманию, но он предоставляет нам такую возможность и может — при надлежащих условиях — направить по этому пути деятельность более сокровенных сил нашего существа.
Кто-то скажет, что это старая истина и что она правила старыми обществами под именем религии. Но то была лишь видимость. Была открыта истина о душе человека, но она имела отношение только к жизни индивида и даже на индивидуальном уровне искала своего осуществления за пределами земной жизни, а земное существование рассматривала лишь как подготовку человека к личному спасению или освобождению от тяжкой ноши жизни. Само человеческое общество никогда не обращалось к открытию души как средству открытия закона своего собственного существования или познания истинной природы души, ее потребности в совершенстве, и осуществления этой потребности как верного пути земного совершенствования. Если мы посмотрим на старые религии в их не индивидуальном, а социальном аспекте, мы увидим, что общество использовало только самые недуховные (или по крайней мере наименее духовные) их элементы. Оно использовало религии, чтобы внушительно, величественно и якобы навеки узаконить великое множество своих традиций и институтов; оно превратило их в завесу тайны, опущенную перед пытливым человеческим умом, и стену мрака, воздвигнутую перед носителем новых идей. Поскольку оно видело в религии средство спасения и совершенствования людей, то сразу же захватило власть над ней с целью механизировать ее, уловить человеческую душу и намертво привязать ее к шестерням социально-региозного механизма, навязать ей ярмо и железные оковы деспотизма вместо того, чтобы даровать духовную свободу. На религиозную жизнь человека оно взвалило Церковь, священство и массу ритуалов и натравило на нее свору сторожевых псов под именем вероучений и догматов — догматов, которые человек должен был принять и которым должен подчиняться под страхом осуждения на вечные муки вечным небесным судьей точно так же, как он должен был принимать законы общества и подчиняться им под страхом осуждения на временное заключение или смерть смертным земным судьей. Эта неправомерная социализация религии всегда являлась главной причиной того, почему ее попытки преобразовать человечество заканчивались неудачей.
Ибо для религии не может быть ничего более губительного, чем подавление или превращение в мертвую формулу ее духовного элемента внешними
