вас важнее сегодняшнего и следующий момент важнее этого момента. Вы спасаетесь бегством либо в прошлое, либо в будущее, а реальность состоит только из настоящего.
Да, я понимаю: вы, должно быть, пришли, исполненные надежд. Но это ваша проблема, при чем тут я? Вы пришли не к тому человеку. Я не могу дать вам еще больше надежд, потому что надежда — яд. А я хотел бы отнять у вас всякую возможность надежды.
И помните: когда у вас отняты все возможности надежды, когда весь этот яд удален из вашего организма, вы не будете ощущать безнадежности. Вы просто почувствуете себя свободным как от надежды, так и от безнадежности, так как безнадежность может существовать только как тень надежды; она не может существовать без надежды. Ваша тень не может существовать без вас; для этого необходимы вы. Безнадежность—это просто тень надежды.
Отбросьте надежду, и вы увидите чудо — безнадежность тоже исчезнет. А когда не останется ни надежды, ни безнадежности, в вас возникнет большая свобода. Вы освобождаетесь из тюрьмы желаний.
Ты говоришь:
«Я пришла сюда полной надежды и радости.»
Эта радость была просто идеей — идеей о том, что нечто должно произойти, что твоя надежда вот-вот исполнится, что наконец-то ты нашла подлинного Мастера. Это то, что ты всегда хотела сделать: найти человека, который сможет исполнить все твои надежды. И вот ты нашла его, отсюда и радость; радость была побочным продуктом надежды. Но если надежда сама по себе ложна, то как радость, которая является ее побочным продуктом, может быть, подлинной? Это была не подлинная радость, это было ложное явление, поскольку как только надежда исчезла, радость тоже исчезает.
И ты говоришь:
«... но теперь я ощущаю, что все это бессмысленно».
Да, все это действительно бессмысленно. Надежда и созданная ею радость, фантазии и радость, созданная идеей их исполнения, — все это бессмысленно. Дело не в том, что в жизни нет смысла, но смысл откроется тебе только тогда, когда ты прекратишь всю эту бессмысленную деятельность. Когда вся эта деятельность исчезнет, появится смысл. Эта деятельность препятствует осмысленности. И когда в твоем существе появляется этот смысл, он невыразим, он абсолютно непередаваем, но он преобразит все твое существо — он сделает тебя сияющей.
О Моисее говорят, что, когда он увидел Бога на горе, его лицо стало таким сияющим, таким исполненным света, таким сверкающим, что он вынужден был закрыть его, скрыть его. Он пришел к своему народу с закрытым лицом.
