Являются ли воскресение и реинкарнация взаимоисключающими понятиями?

Те, кто говорит, что Гос­подь умер изначала и он вос­крес, заблуждаются, ибо он воскрес изначала и он умер. Если некто не достиг воскре­сения вначале, он не умрет.

“Евангелие от Филиппа”, изречение 21*(“Апокрифы древних христиан”. С.- Пб., 1994, стр 35.)

СТРАННЫЙ ВЫДАЛСЯ ДЕНЕК НА “билликан БИТСИЗ” — фабрике по производству круп. Хотя Архангел Гавриил вострубил, возвещая конец света, еще в 7:01 утра, Горацио Дж. Билликан как обычно пришел на службу. “Это дает мне возможность без помех привести в поря­док личную корреспонденцию”, — сказал он. Все шло гладко, пока не вошел его отец, выглядевший в точности как в день смерти, только более здоровым, требуя ответа, почему закрыта фабрика.

Отец и сын все еще выясняли, кто здесь главный, ко­гда в дверях показался дедушка Билликан— двадцать миль, пройденные по дороге с кладбища, освежили его — и потребовал передать ему дела. Спор прекратил­ся, когда до них дошло, что у всех троих начисто отсутствует аппетит и что в обозримом будущем вряд ли кто-нибудь заинтересуется продукцией “Билликан Битсиз”.

Это история из рассказа Айзека Азимова “И востру­бил седьмой ангел” — язвительной сатиры на телесное воскресение. В этом рассказе из мертвых восстают мла­денцы — младенцы, которые никогда ничего не съедят и никогда не вырастут. Тысячи людей восстают из могил голыми и бродят в поисках дома. Машины, телевидение не работают, исчезли животные. Здания и одежда начи­нают разрушаться, почва становится серой, а небосвод белесым. Когда жизнь превращается в нудный черно-белый фильм, люди начинают осознавать, что веч­ность — вещь весьма унылая.

Ричард Левин, профессор истории, мрачно наблюдая за идущими по улице обнаженными женщинами, сокру­шается о своих испарившихся земных вожделениях. Без еды, питья, путешествий, торговли или секса все, что ос­тается, это “мы сами и мысли в придачу”, — отмечает Левин. “Над нами свершился суд, вынесен и приго­вор, — заключает он, — и это не небеса, это ад”.'

Азимову удалось подметить некоторые из ключевых проблем идеи воскресения тела. Действительно ли мы хотим вновь увидеть всех своих родственников, продол­жить прерванные раздоры? Если нам придется жить веч­но с нашими теперешними недостатками, будем ли мы счастливы? Чем еще может привлекать нас физическая жизнь без еды, питья и секса? И есть ли вообще какой-либо смысл в вечной жизни, в которой мы не растем и не меняемся?

Конечно