Обстоятельства остаются, но отношение к ним становится другим.
Гордыня в этом существовать не может: она ведь привыкла на всё смотреть из узкой щёлочки своего восприятия, заносчиво судить, отождествляясь с возникающими эмоциями, и воевать с тем, что не совпадает с её представлениями, с её картинкой Мира.
Если из своей глубины, из мягкого, неосуждающего смирения учиться наблюдать за собой и за происходящим, в этой невовлечённости исчезают мысли, а, значит, оценки и реакции. Зато всегда присутствует ясность, трезвость, готовность к изменениям и благодарность тем, кто в этом помогает. Гордыня, которая не терпит безмолвия, не желает признавать своих слабостей и не собирается ничего в себе менять, вынуждена отступить.
В смирении нет ни возвышения, ни принижения, есть ДОБРОжелательность и ровная со-ПРИ-ЧАСТ-ность: ведь ты вмещаешь в себя ВСЁ, это Всё – ты, и ты это очень любишь. Отсюда — уважение к людям и умение с каждым говорить на его, а не на своём языке.
Как тут быть гордыне, которая, всегда сравнивая, считает себя либо лучше, либо хуже других, и относится с долей презрения к кому-то или к себе?
Гордыня расцветает в бурных эмоциях, преувеличения и страсти – её адреналин. Поэтому она приписывает себе причины многих обстоятельств, а потом расцветает либо от чувства собственной важности, либо от вины, терзаний и обид.
Смирение – великая простота и неподдельная скромность. Никакой вычурности, экстравагантности, привлечения к себе внимания, которые так необходимы гордыне. Даже страстность – иная: искренняя, глубинная, без лишних слов и бурных эмоций, но нежная, всеобъемлющая и отдающая.
Гордыня любит прихвастнуть, преувеличить свои достижения: это прибавляет ей значимости в надежде вызвать уважение окружающих. И она не видит, что так прикрывает страх, что кто-то заметит её несовершенства. Иногда она предпочитает приуменьшить свои способности и результаты, чтобы её переубедили в противоположном, поддержали, похвалили, подняли заниженную самооценку, которую ей хочется скрыть.
Но она не выдерживает смирения, которому нечего скрывать: там нет эго, там приятие СЕБЯ со всеми ПРО и КОНТРА. Поэтому в разговорах ничего не нужно подчёркивать или защищать. Всё искренно и естественно.
В смирении возникает ясное знание, что я — не деятель, что ДУХ организовывает все для моего блага, для переосмысления. Что у меня не может быть врагов, и только личностное «я», а не Мир приносит мне мучения. Поэтому все проблемы
