Все это может быть верно до определенной точки и настолько, насколько это так происходит; но это решение само по себе также неполно и не может дать нам полного удовлетворения. Оно недостаточно учитывает человеческое сознание и человеческую точку зрения, с которой мы должны стартовать; оно не дает нам видения гармонии, на которую оно ссылается, и поэтому оно не может сойтись с нашей потребностью или убеждением, а только противоречит с холодной интеллектуальной концепцией нашему острому человеческому ощущению реальности зла и несовершенства; оно также не отводит места психическому элементу в нашей природе, стремлению души к свету и истине и к духовному завоеванию, победе над несовершенством и злом. Сам по себе, этот взгляд на вещи объясняет чуть больше, чем та уступчивая догма, говорящая нам, что все, что есть, правильно, поскольку оно совершенно назначено божественной Мудростью. Он дает нам ничуть не больше, чем благостный интеллектуальный и философский оптимизм: он не вносит больше света на приводящие нас в замешательство факты боли, страдания и разногласия, которые наше человеческое сознание постоянно терпит в качестве бедствующего свидетеля; в лучшем случае, этот взгляд выводит на предположение, что в божественном устройстве вещей лежит ключ к тем вещам, к которым мы не имеем доступа. Этот ответ недостаточен для нашей неудовлетворенности и нашего стремления, которые, какими бы ни были невежественными в их реакциях, спутанными с ментальными мотивами, должны соответствовать божественной реальности, еще глубже лежащей в нашем существе. Божественное Целое, совершенное по причине несовершенства своих частей, само рискует быть совершенным только в несовершенстве, поскольку оно полностью исполняет некоторую стадию в незавершенной цели; тогда это есть тенденция, а не окончательная Тотальность. К ней мы можем применить греческое высказывание Theos ouk estin alla gignetai, Божественное не в бытии, а в становлении. Тогда истинное Божественное будет тайным внутри нас и, возможно, верховным над нами; найти Божественное внутри нас и над нами будет настоящим решением, стать совершенным, как Тот совершенен, достичь освобождения, уподобившись ему, или достичь закона его природы, садрасья, садхармйя.

Если бы человеческое сознание было ограничено ощущением несовершенства и принятием его в качестве закона нашей жизни и самого характера нашего существования - рассудительное принятие, которое могло бы ответить в нашей человеческой