и долго глядел в окно, пытаясь представить себе, каково это — писать книгу.

            Мой отец был глубоким мечтателем и обладал потрясаю­щей способностью проявлять в жизни все, о чем ему мечта­лось. У него была любовь к жизни и к людям, которую ощущал каждый, с кем он общался. Он был как добрый волшебник из сказки. Все любили Джека. И хотя он покинул нас много лет назад, его старомодное чувство юмора присутствует на каждой семейной встрече. Когда кто-нибудь из наших вспоминает одну из папиных любимых шуток, мы чувствуем, что он реально все время остается с нами.

            Папа обожал помогать другим. Люди любого возраста и по­ложения искали встречи с ним, чтобы поделиться своими про­блемами. Он никогда никому не отказывал. Мы часто шутили, что он уже заслужил научную степень по «консультированию за кухонным столом», хотя на самом деле его специальностью по окончании колледжа была электротехника. Позже он решил учиться на психолога и эту свою мечту тоже начал воплощать в жизнь. Он делал то, что любил делать, — теперь уже в качестве профессионального консультанта и ведущего семинаров. Папа сдал все экзамены и работал над заключительной частью своей докторской диссертации по психологии, когда смерть прервала его работу. Хотя я не ходил на его «необычные» психотерапев­тические группы и семинары, он часто рассказывал о достиже­ниях, которые делали посещавшие их люди. Он очень любил учить других людей и помогать им расти. Однако ему было очень трудно зарабатывать на жизнь этой работой, которую он так любил, Теперь-то я могу сказать, что он просто слишком рано пришел в наш мир. И я посвятил свою первую книгу ему как Работнику Света, опередившему время.

            Когда я только начал заниматься метафизикой, папа как-то пригласил меня на обед и, как обычно, с большой любовью и заботой попытался объяснить мне, как трудно зарабатывать этой работой «на хлеб насущный». Я выслушал его вниматель­но, но, как и все молодые люди, которые воображают, будто они в чем-то отличаются от родителей, продолжил заниматься тем, что считал своим. В последнее Рождество, которое мы провели вместе, я сообщил ему о том, что меня только что пригласили выступить перед группой людей в Вене, в одном из учреждений Организации Объединенных Наций. Он был очень рад за меня, и я почувствовал в нем какое-то ощущение завершенности. Тогда, впрочем, я не совсем понял, что это за чувство.

            Даже когда папе было 73 года, он каждый день