тягостно в этом «искусственном» материальном мире. Бог эдак ненавязчиво намекает: «Не туда ты идешь, дитя Мое! »
Таким образом, жизнь в этом мире считается рабством. Человек в большей или меньшей степени раб своих чувств, заблуждений. Все это побуждает его все дальше и дальше отходить от Бога, то есть усугублять свой грех. Чувства все больше затмевают «духовное зрение», заставляя человека действовать в невежестве «плотского человеческого произвола ради» и забыть о «подлинной свободе — свободе от греха». Именно так Крестников завершает абзац о пути старческого окормления.
Освобождение
Как же видится выход из этого лабиринта? Можно ли самому найти дорогу обратно? Как уже было выше сказано — нет, самому нельзя, а как можно? В статье Крестникова монашество названо «высочайшей целью, позволяющей преодолеть земные блуждания». Веды также рекомендуют путь отречения от мира. Как и в православной традиции, самостоятельные попытки покинуть «тюрьму материального мира» считаются в Ведах бессмысленными и даже опасными. Иллюзия — вот что закрывает нам глаза. Только преемственность, послушание, ученичество, исполнение Заповедей Божьих и Таинств дают возможность познать Царство Бога.
Как пишет автор: «Старец — один из старших монахов, прошедший тяжелый путь самоотречения и взявший под свое духовное руководство молодых монахов и мирян». В ведической вайшнавской традиции (впрочем и у имперсоналистов) тот, кто достигнув высокого духовного уровня, отрекается от всего материального, оставляя дом, семью, счета в банках и прочее ради дальнейшего духовного продвижения, называется санньяси. Именно такие люди как правило становятся гуру, чтобы учить других.
Процесс выбора учителя (гуру) тернист, но внешне определяется волей будущего ученика. Человек религиозный увидит в этом промысел Божий, так как встречи с Учителем никогда не бывают случайными, как, впрочем, и все события в этом мире. Учитель волен принимать или не принимать ученика. Все это в каком-то смысле напоминает супружество. Действительно, ученик и учитель связаны любовью и взаимной ответственностью друг перед другом и перед Богом до конца дней своих. Их отношения не менее глубоки и сугубо личны, как и отношения супругов. Как видно из описаний, приводимых автором:
«В монастыре старец обычно не занимал никакой должности; он — духовный вождь и советник. Вокруг него группировались в монастыре его ученики, и он смиренно и ответственно брал на себя эту тяжелую обязанность. Ученик
