Всех нас, людей планеты Земля, объединяет стремление понять окружающий мир. Люди с аналитическим складом ума стараются понять множество происходящих вокруг событий ради самого факта их понимания или в рамках четко сформулированных целей, связанных с профессиональной деятельностью. Это либо прирожденные аналитики, которых немного, либо ученые, инженеры, банкиры, конструкторы и эксплуатационщики различных технических средств.
Понимание художников, музыкантов и поэтов, которых, увы, тоже относительно немного, в неизмеримо меньшей степени опирается на структурное мышление, а происходит преимущественно из образа, ощущения, символа, то есть стоит ближе всего к непосредственному восприятию Реальности. Своя специфика понимания мира и у людей гуманитарного склада ума, но подавляющее большинство стремится достигнуть понимания исключительно с целью предвидения последствий происходящего. При этом вполне допустимо ограничиться небольшим кругом событий, так или иначе связанных с проблемами личного благополучия.
Однако каким бы ни был способ понимания у человека, следует постоянно помнить, что для понимания события, предмета, действия и вообще чего-либо, необходимо все это сначала воспринять своими органами чувств. Иными словами, первым и обязательным условием ясного и неискаженного понимания является адекватное восприятие реальности. Причем именно здесь цивилизованный человек сталкивается с проблемой, преодолеть которую ему почти никогда не удается, поскольку он и не подозревает о ее существовани.
А проблема эта состоит в том, что за всю историю развития человечество основательно раздробило первоначальную целостность восприятия. Поэтому, кажется, не осталось такой области, куда бы ни проник скальпель торжествующего анализа. Социализация человека и стремительное усложнение среды его обитания сделали нас скопищем поведенческих механизмов. Недаром известный мистик и последователь суфийской традиции Г. Гурджиев, еще в начале прошлого века называл обычного человека машиной.
По мнению А. Ксендзюка, мы разбили наше восприятие на отдельные фрагменты, определили их, то есть присвоили им названия, наделили каждый фрагмент "человеческим" значением и принялись за сотворение классификаций и схем Реальности, все более и более удаляясь от нее самой. Таким образом, из прямого переживания и восприятия мир все больше становился умозрительной схемой, описанием.
Дискретность нашего языка является неоспоримым свидетельством дискретности нашего
