Глава 5. Высшее чувство - страница 2/11

по дороге и вокруг нет никого, кроме старого человека, идущего впереди вас. Неожиданно тот человек спотыкается и падает. Что вы делаете? Не сомневаюсь, что большинство читателей тут же поспешили бы выяснить, не могут ли они чем-то помочь упавшему. Возможно, и не все. Но, признавая, что все же не каждый поспешил бы на помощь другому, оказавшемуся в беде, я не имею в виду, что в таких немногих исключительных случаях способность к состраданию, которую я считаю всеобщей, полностью отсутствует. Ведь даже те, кто не предпримет никаких действий, разве не ощутят хотя бы сожаление, пусть сколь угодно слабое? Но это все равно будет то же самое чувство, которое заставит большинство людей броситься на помощь. Можно, конечно, представить людей, прошедших сквозь годы войны, – их более не задевает вид чужих страданий. То же самое может произойти с теми, кто живет в местах, насыщенных насилием и безразличием к другим. Можно вообразить даже и тех немногих, кто торжествует при виде чужих страданий. Но это не доказывает, что в таких людях нет способности к состраданию. То, что все мы, за исключением разве что наиболее внутренне искалеченных, высоко ценим проявления доброты, показывает, что, как бы мы ни ожесточались, – способность к состраданию все же сохраняется в нас.

Способность быть признательным другим за доброту, я уверен, является отражением нашей «неспособности выносить вид чужих страданий». Я говорю так потому, что наряду с нашей естественной склонностью к сопереживанию мы также нуждаемся и в проявляемой к нам доброте, которая тянется через нашу жизнь, как путеводная нить. Это особенно очевидно, когда мы совсем юны и когда мы стары. Но стоит нам заболеть, – даже и в годы расцвета мы вспоминаем, как важно быть любимым и ощущать заботу. И, хотя способность жить без любви может казаться добродетелью, в действительности жизнь без этого драгоценного компонента должна быть несчастной. Наверняка не случайно то, что жизнь большинства преступников одинока и бедна любовью.

Мы видим эту признательность за доброту в нашей реакции на улыбки людей. Мне способность людей улыбаться кажется одним из наилучших наших качеств. Это нечто такое, чего не умеют животные. Ни собаки, ни даже киты или дельфины, каждый из которых весьма умен и явно близок человеку, не умеют улыбаться так, как мы. Я лично всегда ощущаю некоторое любопытство, если я улыбаюсь кому-то, а человек остается серьезным и никак не откликается. Но, когда мне отвечают, – мое сердце

Интересные материалы

Глава 5. Свобода от страдания Страдание и сострадание Независимо от своего исторического происхождения и эволюции Махаяна, несомненно, является путём освобождения для всех существ. Вступая на путь...

Намерение и усилие на практике В этот момент Джейн Гакенбах перевела разговор на тему, непосредственно связанную с ее работой: — Намерение распознать сновидение и затем контролировать его включает...

Это живое послание к Тебе, Ищущий! Пусть услышит его сейчас каждая живая Душа, которая устремляет свою собранную за миллионолетья воплощений силу в помощь нашей планете. Нашей...