Глава 14

МИР И РАЗОРУЖЕНИЕ

Председатель Мао сказал однажды, что политическая власть приходит из дула винтовки. Конечно, верно, что насилием можно достичь каких-то временных целей, но оно не поможет получить нечто непреходящее. Если мы оглянемся на историю, мы увидим, что любовь человечества к миру, справедливости и свободе всегда со временем побеждала жестокость и тиранию. Именно поэтому я так горячо верю в ненасилие. Насилие порождает насилие. Насилие означает только одно: страдание. Теоретически возможна такая ситуация, когда единственным путем предотвращения крупномасштабного конфликта станет вооруженное вторжение, предпринятое на ранней стадии. Но проблема тут та, что очень трудно, если не невозможно, предсказать результаты насилия. К тому же мы не можем быть уверены в его справедливости даже в начальный момент. Оценка возможна лишь при ретроспективном взгляде. Уверенным можно быть только в одном: там, где есть насилие, всегда неизбежно страдание.

Кое-кто может сказать, что, хотя преданность Далай-ламы ненасилию и достойна высокой оценки, все же это не реалистично. На деле же куда более наивно предполагать, что созданные самим человеком проблемы, ведущие к насилию, когда-либо могут быть решены в схватке. Заметьте, кстати, что ненасилие было основной идеей политических революций, пронесшихся по миру в восьмидесятые годы.

Я убежден: основная причина того, что так много людей говорит о непрактичности пути ненасилия, кроется в том, что вступление на этот путь кажется капитуляцией; мы лишаемся мужества. Тем не менее, если недавно было достаточно желать мира только своей родной земле, или даже только местности, то сегодня мы говорим о мире во всем мире. Только это и имеет смысл. Никуда не деться от того, что взаимосвязи человечества ныне чрезвычайно сложны; поэтому единственный мир, о котором стоит рассуждать, – это всеобщий мир.

Одним из наиболее обнадеживающих аспектов жизни последнего века является возникновение международных мирных движений. Если сегодня мы слышим о них меньше, чем в дни окончания холодной войны, то это, пожалуй, потому, что их идеалы уже впитались в массовое сознание. Однако я говорю о мире – и что же я имею в виду? Разве у нас нет оснований считать, что война – это, к сожалению, естественная форма человеческой активности? Здесь мы должны провести различие между миром как простым отсутствием войны и миром как состоянием безмятежности, основанным на глубоком чувстве безопасности, которое