о том, как эмоции могут разделять нас и вынуждать вступать в конфликты друг с другом. Я был озабочен тем, что, возможно, я чрезмерно упростил ситуацию в своем докладе об эмоциях, сделанном четы­ре года назад. Я начал составлять список неисследованных вопро­сов. Часть из них была посвящена тому, как люди могли бы устра­нить разделяющие их барьеры благодаря универсальной природе наших эмоций, а другая часть — тому, как устранить возможное деструктивное влияние эмоций на нашу жизнь. Мой первоначаль­ный конспект поместился на двадцати страницах.

Предчувствуя, что благодаря различиям западной и буддист­ской философий наша дискуссия может породить новые идеи, я по­пытался выяснить мнения двух моих коллег, с которыми я встре­тился на конференции, организованной в 2000 году Институтом разума и жизни. Одним из них был Мэттью Райкард. Мэттью по­лучил докторскую степень по биологии в 1972 году, но затем ушел из мира науки и стал тибетским буддистским монахом, известным автором книг и фотографом.2 Он провел в монастыре Шехен в Непале более тридцати лет и служил у Далай-ламы переводчиком с французского. Мэттью неоднократно гостил в моем доме и лю­безно согласился стать объектом научного исследования выраже­ний эмоций и их физиологии. Это исследование состояло из се­рии экспериментов.3 Я также отослал конспект своих идей Алану Уоллесу, который принял монашеский сан в 1973 году и учил­ся вместе с Далай-ламой до того, как покинул монастырь, чтобы вернуться в США для завершения образования и для женитьбы. Алан является автором многих книг по медитации и основате­лем некоммерческого Института исследования сознания в городе Санта-Барбара. Он также стал моим хорошим другом и участво­вал в качестве преподавателя медитации в одном из моих исследо­вательских проектов. И Мэттью и Алан добавили в мой конспект собственные идеи и затем убедили меня попытаться установить контакт с Далай-ламой через его канцелярию.

Зная, что рабочий график Далай-ламы и так уже. очень плот­ный, я не рассчитывал, что мне будет выделено те десять — две­надцать часов времени, которые, как я полагал, потребуются для обсуждения этих вопросов. Тем не менее я направил свою прось­бу Туптену Джинпе, известному тибетскому ученому и бывшему монаху, который состоял при Далай-ламе переводчиком с англий­ского, когда тот путешествовал за пределами Индии. Джинпа ока­зался очень приятным и любезным человеком, с которым мы легко установили теплые отношения. В своем письме к нему