ту прочную связь, которая возникла между нами во время предыдущих встреч, сопровождавших научные конференции, в присутствии большого числа людей. Во время конференции 2000 года у меня возникло ощущение deja vu, как если бы я был знаком с Далай-ламой в течение долгого времени. Далай-лама так­же почувствовал эту связь, возникшую между нами. В своей книге «Вселенная в одном атоме» он написал: «Я ощутил родственную связь с ним и почувствовал, что в основе его деятельности лежит искренняя этическая мотивация, предполагающая, что если бы мы лучше поняли природу наших эмоций и их универсальность, то мы могли бы выработать у людей более сильное ощущения сходства». Буквально в следующем предложении он отпускает шутли­вое замечание, в котором, как и во всех его шутках, содержится доля правды: «К тому же Пол говорит как раз в том темпе, кото­рый позволяет мне без труда понимать его мысли, выражаемые на английском языке».

Как и следовало ожидать, во время этой беседы с главным пред­ставителем одной из мировых религий, который к тому же яв­ляется главой государства и регулярно получает угрозы в свой адрес, мы были не одни. У входа в комнату дежурил офицер служ­бы охраны Государственного департамента США, которого каж­дые тридцать минут сменял его напарник. Другие агенты службы безопасности дежурили вокруг дома. У ворот круглые сутки на­ходилась специальная машина на случай необходимости быстрой эвакуации. На другом конце комнаты в сорока футах от нас член тибетского правительства в изгнании наблюдал за обстановкой во­круг дома с высокого балкона.

Справа от Далай-ламы сидел мой союзник в этом предприятии Туптен Джинпа, который выступал в роли переводчика, а рядом с ним находился другой тибетец, геше Доржи Дамдул (слово геше применяется к тем тибетским ученым, которые в изучении тибет­ского буддизма достигли уровня знаний, эквивалентного уровню знаний доктора наук на Западе). Время от времени Доржи отве­чал на вопросы Далай-ламы о том, насколько мой комментарий соответствует тибетской философии. Он прекрасно говорит по-английски и поэтому не нуждался в переводчике для понимания того, что говорил я, и обращался непосредственно к Далай-ламе по-тибетски, но делал это только тогда, когда его об этом про­сили.

Свидетелями нашей беседы были также несколько других лю­дей, включая американского врача Далай-ламы Барри Керзина, ко­торый тремя годами ранее принял сан буддийского монаха, и лич­ного тибетского врача Далай-ламы доктора Цетана